Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Одной ногой.

Выкладываю написанное мной летом. Благодарности идут двум замечательным людям, а именно:  ...Yellow..., которая в кратчайшие сроки отредактировала этот текст до вполне пригодного состояния и позволила без стыда вывесить его на "Свободе слова" и  Martini Rose, которая отшлифовала его до блеска, исправив то, чего мы с Йел все-таки не заметили ибо со сном и сроками летом была печаль. Девочки, я вас люблю! Теперь могу без стеснения разместить рассказ здесь, заявив, что это лучшее, что я написала за свои девятнадцать лет.


Автор: *Arlene*

Бета: Yellow, Martini Rose

Название: Одной ногой

Рейтинг: R

Жанр: драма/ангст

Размер: миди

Тип: джен

Описание: ориджинал написан на конкурс "Свобода слова" в дайри. Заявка:
известный писатель подбирает на улице мальчика-бомжа лет 17-18. Мальчик не влюбляется и не становится его музой, а выносит все, что может унести, еще и напоследок уничтожает единственную рукопись последней книги. Писатель его ищет, находит в каком-то притоне, мальчик давно и плотно на героине. Ангст, финал на усмотрение автора.

Примечания: рейтинг присвоен из-за ненормативной лексики, которая встречается не очень часто.

*Речь идет о песне Шарля Азнавура «Падает снег»

**«Круассан» – французский ресторан, в котором 31 июля 1914 года был убит известный социалист Жан Жорес.

***Ангоний входил в состав второго триумвирата, в которым состояли также Лепид и Октавиан. В 43 г. до н.э. триумвират организовал заговор, в результате которого был убит римский оратор Цицерон.

Предупреждения: автор специфически подошел к исполнению заявки.




Заказав столик в ресторане «Круассан», Фрэнк Брольте решил, что сегодня делает это в последний раз. Он надел бежевый костюм – тот самый, в котором под грохот аплодисментов поднимался на сцену Гранд-холла в шестьдесят первом, – и повязал на шею галстук-бабочку. Старомодно, сейчас такое уже не носят, подумал Фрэнк, пригладил редеющие волосы и отполировал до блеска каждый ботинок.

Костюм сидел так ладно, что в зеркале ему привиделся юнец, дрожащий в предвкушении своей первой пресс-конференции. Фрэнк стоял, не шевелясь, пока не загорелся колеблющийся свет, позволив поближе разглядеть изборожденный морщинами лоб и отвисшие, бульдожьи щеки. На минуту он даже забыл, как сильно состарился.

Администратор с обычной услужливостью снял пальто Фрэнка и жестом пригласил пройти в зал. Последние пару лет «Круассан» никогда не был пуст, но для него, для Фрэнка Брольте, место всегда находилось. За тем столиком – крайним справа, у барной стойки – Фрэнк скоротал сотни вечеров в компании блокнота для записей.

За окном моросил дождь, и ползущая по стеклу капля показалась ему чьим-то плевком. Фрэнк потянулся было к сумке, чтобы достать блокнот и записать эту мысль, но вдруг вспомнил, что решил со всем покончить: не будет больше исписанных тетрадей и ковров, стоптанных в ожидании вдохновения. Парочку за соседним столиком Фрэнк игнорировал, хотя прежде бы обязательно отметил: мужчина импозантен и хорош собой, а женщина кажется очень зажатой, бросает ревнивые взгляды на красивую официантку, подошедшую, чтобы записать заказ, и цепко хватает мужчину за руку, словно предъявляя на него свои права. Раньше Фрэнк изводил десятки тетрадных листов на таких людей – кто-то из них наверняка узнал себя в одной из его книг. Наверное, им было приятно немного погреться в лучах его писательской славы, которую Фрэнк сегодня провожает с бокалом в руке.

Он умер для газетчиков как писатель – и если быть честным, не только для них, – зато за Фрэнком пристально следили налоговые службы. Так пристально, что ему в скором времени придется отказаться от «Круассана» и перейти на «Хог-стоун» – неплохое местечко, и цены пониже. Сперва он, конечно, продаст остатки былой роскоши, чтобы расплатиться с долгами, – квартиры в Нью-Йорке и в Таннахаси, затем откажется от «Лендровера»...

Сегодня он последний раз ест в «Круассане». Невероятно.

А вот и Джон-официант, парниша-Джон, или как вам больше нравится, мистер Брольте?

Сегодня Джон получит самые большие чаевые, которые когда-либо оставлял Фрэнк, – даже больше, чем официант, обслуживший его двадцать лет назад: здесь, в «Круассане» Фрэнк праздновал успех своего третьего романа и номинацию на Нобелевскую премию, которая ему, впрочем, так и не досталась. Рядом сидела Томина и бесконечно гладила округлый живот, в котором уже семь месяцев рос Тони, – только по этой причине Фрэнк держался от соблазна раскурить тянувшую карман сигаретку...

Сегодня было необычное утро. Проснувшись, Фрэнк потер шею, скованную отеком, – он уснул в очень неудобной позе, привалившись спиной к стене. Что-то зашуршало под локтем, когда он, сморщившись, оперся рукой о спинку кровати в попытке подняться: незаметно подобравшаяся старость щедро снабдила его вечными болями в спине.

Фрэнк глянул вниз и вспомнил, чем занимался перед тем, как забыться сном. Сотни писем лежали рядом: он уснул в ворохе конвертов и осыпал себя ими сверху, будто могильной землей. Поклонницы писали ему много и часто, но Фрэнку раньше было скучно читать присланное – такие банальные у них получались признания в любви. Восторг заставлял фанаток выводить на бумаге нелепые кокетливые завитушки – так похожие одна на другую, будто все вышли из-под одной руки. Да, вчера перед сном Фрэнк достал из сейфа стопку корреспонденции, которую когда-то отложил до тех времен, когда станет безвестным и ненужным. Вот времена и пришли.

Письма облепили Фрэнка, как мухи облепляют мертвое животное. Он так и не убрал их обратно в сейф перед уходом.

Джон негромко прокашлялся.

– Все как обычно, мистер Брольте?

– О нет, Джон. Сегодня я бы хотел заказать сырное спагетти, пиццу с грибами и две бутылки «Бордо».

– И сигару? – уточнил Джон, не привыкший записывать заказы Фрэнка, которые за пять лет его работы в «Круассане» всегда оставались неизменными.

– Да, и сигару. Пока все.

Джон спрятал блокнот в нагрудный карман рубашки и, улыбнувшись, двинулся в сторону кухни. Вежливость не позволяла ему спросить, почему Фрэнк вопреки обычаю пренебрег капустным салатом и минералкой, но оставляла надежду на солидные чаевые. Да, ты получишь свои двести баксов, Джон. Жаль, что придется с тобой проститься.

Люди вокруг жужжали, как пчелы, – Шарля Азнавура, робко шелестевшего из динамика, было почти не слышно. Не попросить ли администратора прибавить громкости? Случалось, Фрэнк подслушивал чужие разговоры и жадно ловил меткие фразочки, чтобы потом вложить в уста очередного персонажа, но сегодня хотелось другого: закрыть глаза и представить кружащийся за окном снег, которого давно уже не было в Нью-Йорке. *

– Ваш заказ, мистер Брольте.

– Спасибо, Джон.

Официант кивнул и торопливым шагом отправился дальше: ресторан переполнен, а на двадцать столиков всего три официанта. Интересно, почему здесь так любят Фрэнка Брольте? Неужели только за то, сколько купюр он оставляет в папке со счетом? Джон, наверно, только поэтому улыбается, получив возможность его обслужить, а не потому, что рядом с ним сидит некогда известный писатель, чьего имени уже, наверно, никто не помнит.

А ведь на заре своей карьеры, Фрэнк расплачивался в ресторанах автографами...

«Круассан» вообще-то ему многим обязан: когда-то Фрэнк облюбовал это местечко, и толпы посетителей приходили сюда только затем, чтобы посмотреть на звезду. Конечно, французский аналог был известен еще до рождения Фрэнка: после Парижской конференции сеть кафешек расползлась по всей стране, а через пару лет переметнулась за океан, в Америку. Сто двадцать три ресторана в пятнадцати штатах; и Фрэнк побывал почти во всех.

Но в Париже он почему-то пренебрег «Круассаном», отправившись в обычную буржуйскую забегаловку, где на тарелках подавали жирнющих жареных улиток по пятьдесят франков за каждую. Подумать только: не сесть за столик, за которым Жорес ел свою последнюю миску супа, курил последнюю сигару!**

Коснуться эпохи – это лучший шанс словить вдохновение, и Фрэнк этот шанс упустил.

– Поздравляю, старик, – сам себе сказал Фрэнк, не боясь быть услышанным, – кажется, теперь действительно все?

Он редко пьянел, но сейчас, запив спагетти сразу тремя бокалами вина, почувствовал себя дурно. Вино вязало мысли в узелок, однако настроение по-прежнему оставалось скверным. Очередной бокал дрогнул в руке, и Фрэнк чертыхнулся, глядя, как по манжету расползается пятно – красное, будто кровь.

Врач запрещал ему пить, – мистер Брольте, с таким желудком нужна строгая диета и ни капли алкоголя! – и Фрэнк покорно ел капустный салат, что, по крайней мере, позволило ему не разростись в боках, подойдя к сорокалетнему юбилею. Но сегодня особый день, пускай повоет живот, скованный болезненный судорогой – ничего, пройдет. Пара таблеток и – все.

– За то, что все твои романы... по крайней мере, половина из них были успешными, – пробормотал Фрэнк, трясущейся рукой наполнил бокал и звонко чокнулся с бутылкой.

Это сейчас ты стоишь на коленях, старина, снуешь по журнальной редакции с дурацкими заказными статейками, волочишься за боссом – этим омерзительным куском свинины – в ожидании премии. Но когда-то весь этот чертов мир, – взгляни в окно, туда, где молния только что расколола небо, будто трещина, пробежавшая по стеклу – сам собирался под твоим ботинком.

Негромкий диалог парочки за соседним столиком незаметно для Фрэнка перешел в ругань: женщина говорила очень нервно и громко, тряся при этом рукой, стиснутой в кулак, а мужчина отвечал невподад, явно раздраженный и угрюмый. Через минуту он встал и взвинченной походкой двинулся прочь, оставив на столе пару купюр. Женщина бросила отчаянный взгляд в сторону барной стойки, но там уже сжалились и поспешили к ней с носовым платком в руках – может, у них всегда припасены платки для таких случаев?

Чей-то вечер тоже был испорчен, а вместе с ним, возможно, и жизнь. Наверно, им с этой женщиной было бы о чем поговорить. Старик, а почему нет? Чего тебе стесняться? Вырядился, как молодой щеголь – и все затем, чтобы молчаливо поникнуть в стакане с вином?

Фрэнк встал и, дождавшись, пока мутноватый зал немного прояснится (он, видимо, оставил очки у себя в прихожей), двинулся к соседнему столику.

– Что бы у вас ни случилось, мисс, я желаю вам счастья, – выдал Фрэнк и неловко опустил на столик оставшуюся бутылку, к которой так и не притронулся. Может быть, им распить ее на двоих? Нет, ему уже хватит, он ограничится водой. Посмотрит на нее – красивую, молодую, с бокалом в руке: вино цвета темного янтаря, как волосы, уложенные в строгую прическу.

Темный янтарь, – вот что он подумал, впервые увидев Томину.

Прижав к глазам платок, женщина кивнула. Не узнает меня, догадался Фрэнк, и с сожалением развернулся, чтобы уйти. А разве должна? Когда он в последний раз видел свой роман на книжном прилавке? За прошлый месяц Фрэнк обошел десятки магазинов в надежде найти хоть самую завалящую повестушку, вышедшую из-под собственного пера и, потерпев крах, убедил себя в том, что все тиражи давно раскупили, как горячие хот-доги. Фрэнк старался не вспоминать, с каким удивлением на него посмотрел продавец, услышав фамилию «Брольте».

– Мистер, – Фрэнк уже развернулся, чтобы уйти, но незнакомка хватко уцепилась за его рукав, – мистер...

– Брольте, – с надеждой ответил он. – Меня зовут Фрэнк Брольте.

– Спасибо вам, мистер Брольте, – сердечно сказала женщина, не переставая тереть покрасневшие глаза. Фрэнку не было дела до благодарностей, он лишь кивнул и жестом подозвал официанта. Кокетничать с такой ему уже не по возрасту, а у нее впридачу на пальце блестит золотой ободок – даже без очков он разглядел кольцо. Наверно, тот человек ей муж, а то, что сейчас стряслось – обычная бытовая неурядица. Фрэнк уже совсем забыл, что такое семейная жизнь, зато боль в животе напоминала о холостяцкой.

Судя по нудящему желудку, вечер прощаний пора заканчивать – он и так превратился в попойку.

– Так рано уходите? – спросил разочарованный Джон: видимо, официант рассчитывал на то, что Фрэнк что-нибудь закажет на десерт. Пакет булочек из «Круассана» тянул на его недельный заработок, – Фрэнк сам когда-то бегал с подносами и знал, что такое ремесло не больно-то ценится.

Желудок снова прихватило, и Фрэнк сморщился. Этой любви, проплаченной ворохом купюр, скоро будет не хватать, а платить будет нечем.

– Дела, Джон, – выдавил Фрэнк, сам себе удивляясь: как можно было так напиться с бутылки вина? Впрочем, до этого были несколько трезвенных лет, которым, в свою очередь, предшествовали годы, проведенные с бутылкой, – зато Фрэнк сумел пережить развод с Томиной.

Сто тридцать восемь долларов. Вино, спагетти и пицца.

– А заверни-ка мне пиццу, Джон, – попросил Фрэнк и рассмеялся сам не зная чему. Может, тому, что впервые решил взять еду с собой, – прямо как студенты, втихаря сгребающие с тарелок объедки, которыми якобы хотят накормить бродячих животных.

Завтра он проснется и позавтракает пиццей из «Круассана» – хоть какое-то утешение.

Пока Джон нарочито медленно сминал шуршащий пакетик, Фрэнк выудил из кошелька все найденные там деньги и нетвердым жестом сунул купюры ему в нагрудный карман, проигнорировав приготовленную папку со счетом.

– Это тебе, Джон. Ты отличный малый, знаешь об этом?

– Мистер Брольте... – смутился официант. – Этого слишком...

– Ты заслужил, прекрати, Бога ради! – гаркнул Фрэнк – так громко, что несколько посетителей с интересом глянули в их сторону. Люди всегда оживляются в преддверии скандала, но сейчас ничего подобного не произойдет. Фрэнк всего лишь отдаст должное человеку, с которым приятно было иметь дело. – Поверь старику, ты стоишь куда больше, чем я тебе сейчас даю – если, конечно, вообще мерить людей деньгами! Джон, а хочешь я дам тебе автограф, а? Ты меня поди давно узнал, но спросить стесняешься. Будет чем хвастаться перед друзьями, а, Джон?

– Автограф? – спросил Джон, настороженно глянув куда-то за спину Фрэнка. Должно быть, там стоял администратор, привлеченный шумом.

– Конечно! Дружище, ну это же я – Фрэнк Брольте! – воскликнул Фрэнк: пристальные взгляды других посетителей давно перестали его смущать. – Ты ведь читал «Спасение огнем»? А «Тринадцатый колос»? А, Джон? Давненько они вышли, но твои-то родители обязаны были тебе про нее рассказать! Рассказывали же? Да, Джон?..

Непонимание, затопившее глаза Джона, сделало их несоизмеримо огромными и подействовало на Фрэнка, как кувшин ледяной воды. Не читал. Не слышал. Не знает.

Фрэнк жестом остановил Джона, уже готового вытащить из нагрудного кармана всю полученную от клиента пачку денег, и крепко хлопнул его по плечу на прощание. А потом подхватил пакет с пиццей и двинулся к выходу.

Администратор кинулся к нему, как лакей, намереваясь подать пальто, но Фрэнк молча выдрал одежду из цепких пальцев.

– Мистер Брольте, как же так... Вы очень рано... – забубнил администратор, с явной неохотой отпуская выгодного клиента.

– Прощайте, мистер... мистер... – Фрэнк не помнил фамилии, но был совершенно уверен, что когда-то ее слышал. Может, у него было несколько знакомых с такой фамилией?.. Простая, немудреная, но самые легкие вещи Фрэнк запоминал с трудом.
Тяга ко всему необычному у него в крови, смеялась Томина.

– Стэнли, – ответил тот, и морщина на лбу разгладилась, придавая лицу выражение прежней учтивости. Наверно, он понял, в чем дело, заметив неровную походку Фрэнка, а может, до него долетел терпкий, сладковатый запах «Бордо». Или голос – конечно, голос Фрэнка всегда выдавал его в первую очередь – голос грубел и трещал, как сухой хворост. Мистер администратор рассудил, что с пьяного ничего не снимешь – ведь Джон-официант уже и так обчистил его карманы. Но для Джона не жалко, он славный парень.

А фамилия «Стэнли» почему-то ассоциируется с психиатрией. Странно.

– Счастливо вам, мистер Стэнли, – усмехнулся Фрэнк, присел в неуклюжем, но показавшемся ему уместном реверансе и распахнул дверь навстречу мокрым от дождя улицам.

Зонтик – конечно, ты забыл его, старый дурень! Этот ливень как следует отполирует твою плешь – почему не взял хотя бы котелок? Старомодную шляпку с прямыми полями: ты бы смотрелся тогда как джазовый певец, дающий концерт под открытым небом! Костюм, шляпка, походка...

Может, и правда спеть? Гляди, Фрэнк, ты еще даже рта не раскрыл, а к тебе уже торопится первый слушатель – или это старый поклонник, разглядевший в тебе своего кумира? А куда ты запрятал экземпляр книги, под мышку что ли или засунул за пояс? Надо будет еще отыскать ручку, не слюной же ставить автограф!

– Привет, парень, – Фрэнк метнулся к фигуре, закутанной в дождевик, и схватил незнакомца за плечи. – Хорошая погодка, а? Давай прогуляемся вместе?

Дождевик неожиданно зашуршал и оссыпался на асфальт кучей тряпок. Связанные между собой тряпки, а не дождевик – какой интересный выбор у этого мальчишки! Фрэнк только больше развеселился, увидев, что тот остался в линялой футболке и разодранных джинсах. Незнакомец нервным жестом обхватил себя руками, даже не попытавшись подобрать с асфальта клочья одежды.

Бродяга, значит? Бродяги тоже должны знать, кто такой Фрэнк Брольте!

– Прохладно, а? – засмелся Фрэнк и хлопнул его по плечу. Мальчик – лица толком не разглядеть, все проклятый дождь и позабытое дома пенсне! – дернулся, пробуя освободиться.

– Давай я отдам тебе свой плащ, если холодно. Парень, да ты чего? Гляди, что у меня есть!

Фрэнк непослушными пальцами полез в сумку, зашуршал пакетом, и мальчик замер, увидев еду. Кажется, теперь он был совсем не против составить Фрэнку компанию.

Фрэнк отломил хрустящий, хорошо прожаренный ломоть пиццы и повертел у него перед носом.

– Ну что, хочешь? Ты голоден?

– Да, – ответил тот, впервые подав голос. Глаза жадно следили за рукой Фрэнка, в которой был зажат набухший от дождя кусок теста.

Фрэнк протянул ему пиццу: мальчишка схватил подаяние грязной, трясущейся рукой и стремительно отправил в рот.

– Еще хочешь, а, парень? – усмехнулся Фрэнк. – Хочешь, спрашиваю? Пошли, прогуляемся, и получишь еще.

Мальчик подошел ближе, и в рассеянном фонарном свете Фрэнк наконец разглядел его лицо, почему-то показавшееся знакомым. Легонько подул ветерок, и Фрэнк почувствовал, как дурно пах встреченный: кислым потом и нестиранной одеждой. То был запах нищеты, запах голода.

Не медля, Фрэнк взял его под руку и потащил прочь – к перекрестку, туда, где визжали автомобильные шины и слышалась громкая брань шоферов и клиентов, не сошедшихся в цене.

– Мы с тобой сядем на такси, парень. – Как же захотелось потереть руки – довольно и предвкушающе хлопнуть одной ладонью о другую: в берлоге Фрэнка сегодня появится гость! Кто его посещает, кроме Пестрого Солнышка, которая каждое воскресное утро ровно в одиннадцать жмет отманикюренным ноготком на кнопку дверного звонка? Расписание, чертова пунктуальность, у Солнышка все дни забиты по часам. Только во время дамских неприятностей я отдыхаю, малыш Фрэнки.

Мальчишка не сопротивлялся, приноровившись к походке Фрэнка, а сам Фрэнк раскачивался из стороны в сторону, как маятник и один раз въехал в фонарный столб. Спутник ему не помогал, – пока Фрэнк тряс головой, стараясь прогнать боль, накрывшую голову плотнее, чем накрыла бы забытая дома шляпа – мальчик растерянно стоял рядом, должно быть, не зная, что делать. Но убежать не пытался, – так значит, ему не претит компания Фрэнка Брольте, великого и непревзойденного Фрэнка?

Фрэнк снова залез в сумку, отопихнул рукой пакетик с оставшейся пиццей, и спутник судорожно сглотнул – так, словно горло ему сдавил болезненный спазм. Пицца, чертов блокнот, ключи, сигареты...

Бумажник! Фрэнк открыл портмоне и уперся взором в бордовую подкладку – пустую, если не считать десятицентовой монеты. Будто зверь разинул красную пасть, насмешливо демонстрируя толстый язык.

– Черт тебя дери, пройдоха Джон! – ругнулся Фрэнк, на всякий случай встряхнув портмоне. Монетка подпрыгнула в воздух и упала на тротуар, но Фрэнк не стал за ней нагибаться. – А я-то думал... «Этого слишком много, мистер Брольте!» Каков нахал, а! Там же было полторы, нет – две тысячи... Вот почему этот обаятельный гаденыш так долго работает в «Круассане» – с такими-то способностями обчищать посетителей! Нет, такси отменяется, – Фрэнк повернулся в сторону своего нового знакомого, который смиренно ждал, чем все это окончится, – придется нам с тобой добираться пешком. Но здесь недалеко, что мы – буржуи какие-то – брать такси ради трех кварталов?

Кто же знал, что на три квартала понадобится полчаса? Но когда они добрались до квартиры Фрэнка, когда Фрэнк снова встряхнул сумку в поисках ключей, и пакетик с пиццей едва не выпал на расстеленный перед дверью коврик, мальчик – всю дорогу игравший роль молчаливого сторожа – неожиданно подал голос.

– Мистер... дайте... дайте, пожалуйста, – хрипловатым голосом попросил он, вслед за Фрэнком проталкиваясь в темень прихожей.

– Что? – спросил Фрэнк, нашаривая на стене выключатель. Лампа коротко вспыхнула и тут же погасла, но Фрэнк успел заметить, что мальчик опять обхватил себя руками, будто пытался согреться – наверно, для него это привычный жест.
Придется снова звать электрика: новую лампочку Фрэнк сам поставить не сумеет.

Фрэнк схватил гостя за руку и потащил в сторону кухни, освещая путь тусклым огоньком от зажигалки. На кухне, по крайней мере, все в порядке с лампочками. Он подтолкнул мальчика к стулу, но тот с неожиданной, какой-то отчаянной силой вцепился пальцами в ладонь Фрэнка, царапая ногтями старые мозоли, въевшиеся в кожу после тысячи дней, проведенных за печатной машинкой.

– Дайте... Еды, прошу вас... Без нее не смогу...

Чего он не сможет, Фрэнк так и не понял, но спорить не стал – обещал же он его накормить, в конце концов!

Мальчик схватил протянутый кусок пиццы и в момент сгрыз подсохшее тесто, как собака обгладывает кость. Все правильно, у Фрэнка теперь есть свой домашний любимец – он ведь заманил его в свои пенаты едой! И тот пошел за ним на запах пиццы, как пес. Неплохо бы дать ему какую-нибудь кличку.

– Энтони, – ответил мальчик, запустив пятерню в пакет – видимо, в поисках завалящихся крошек. А потом выпрямился на стуле – медленно, со вздохом, будто к чему-то готовился.
Волосы у него были длинные и грязные, и Фрэнк толком не видел лица – только острый нос, влажно блестевший в зыбком свете лампы.

– Ну, как вы хотите? – спросил мальчик, растирая себя руками. Грелку ему что ли подать? – Здесь или... в вашей комнате?

– Что ты имеешь в виду? – усмехнулся Фрэнк: он всегда усмехался, не понимая, о чем идет речь.

Энтони, наконец, додумался заправить волосы за уши, и Фрэнк разглядел землисто-серые щеки и глубокую ямку на подбородке, больше похожую на вмятину. Глаза были тусклые – то ли серого, то ли зеленого цвета.

Фрэнк собирался спросить еще что-то, но тут Энтони поднялся и очень быстро скинул одежду: изорванные джинсы и футболка смятой кучей остались лежать на полу. Он спокойно ступил вперед, подойдя поближе, – Фрэнк теперь видел угристую кожу, так плотно натянутую ребрами, что удивился, как она до сих пор не порвалась. Но поразило не это – с каким, однако, спокойствием Энтони проделал эту нехитрую операцию! Руки проворно расправились с молниями – быстро, без малейшей неуверенности.

Не впервой ему раздеваться перед мужчинами, догадался Фрэнк. Энтони смотрел на него абсолютно равнодушно, должно быть, дожидаясь, когда тот сам разденется или прикажет мальчику сделать что-то еще.

Желудок опять скрутило. Где же его таблетки?

– Ты... так ты что?.. – залепетал Фрэнк, не зная, какое слово подобрать.

– Вы не хотите здесь? – все так же спокойно спросил Энтони.

– Я не хочу вообще, – отрезал Фрэнк и хотел предложить ему снова одеться. Впрочем, его тряпки не сгодятся ни для чего... Но дальше смотреть на это исхудавшее голое тело Фрэнк не мог. – Иди-ка ты в ванную. Первая дверь направо, – натолкнувшись на удивленный взгляд, Фрэнк добавил: – Вымоешься – получишь бифштекс.

– А зачем вы меня сюда привели, если ничего не хотите?.. – спросил Фрэнк, сведя брови к переносице. Он растерялся, наверно, потому что не знал, как ему еще расплатиться за гостеприимство.

Из парня бы получился отличный персонаж, подумал Фрэнк. Работает за еду – и, судя по всему, уже долгое время. Каков стаж, интересно? Сколько понадобилось времени, чтобы воспринимать это ремесло с таким смирением?

Энтони – слишком красивое имя для бездомного, но для шлюхи сгодится. «Пестрое Солнышко» звучит смешно и дешево, а «Энтони» – изящно: мягкость звучания обоснована тремя гласными и чем-то другим, пока не понятным Фрэнку. Как его зовут на самом деле, интересно?

Возьми шлюху-Энтони, он отдастся за кусок хлеба, ну или пиццы, он непривередливый.

Фрэнк пожалел о том, что оставил вторую бутылку вина той девушке из ресторана. Но алкоголь бы только усугубил тошноту: нет, нужно все-таки принять лекарство.

– В ванную, – резко сказал Фрэнк. – Мне тут блохи не нужны, здесь и так достаточно грязи, – он повел рукой в неопределенном направлении, должно быть, желая продемонстрировать гостю убожество собственной кухни. Убожество, ха! Мальчик, наверно, никогда не видел подобной роскоши – или все-таки видел? Он так спокойно ступал по мраморным плитам, размазывая босыми пятками уличную грязь. Фрэнк только сейчас понял, что Энтони был без обуви.

Отправив его в душ, Фрэнк тем временем ринулся к себе в гардеробную: надо же во что-то одеть своего случайного гостя. О том, что теперь с ним делать, думать не хотелось – на пьяную голову перспектива совместного времяпровождения выглядела проще и естественнее. Да, на пьяную голову он думал погорланить вместе пару песенок и, может, тяпнуть вдвоем винца, за которым Фрэнк так и не зашел в супермаркет.

Увидев Энтони в собственных шортах, с трудом державшихся на толстом кожаном ремне, и свитере, разглядев лицо с убранными назад волосами – светлыми, светлыми как пшеница! – Фрэнк резко опустился на стул. Память схватила его за руку так крепко, как он схватил Энтони, когда впервые увидел – и потащила на двенадцать лет назад.

Фрэнк сидел с открытым ртом, снова почувствовав, как вино поднялось из желудка, будто ядерная волна.

@темы: творчество, ориджиналы, свобода слова

---

Мотивация № 2.

Мотивация для студентов Гарварда. Вот это я понимаю!

1. If you fall asleep now, you will dream. If you study now, you will live your dream.
2. When you think it's too late, the truth is, it's still early.
3. The pain of studying is only temporary. But the pain of not knowing--ignorance--is forever.
4. Studying is not about time. It's about effort.
5. Life is not all about studying. But if you can't even conquer this little part of life, then what else can you possibly do?
6. Enjoy the inexorable pain.
7. It's those who are earlier than the others, those who put in more effort, who can enjoy the feelings of success.
8. Not everyone can truely succeed in everything. But success only comes with self-management and determination.
9. Time is flying.
10. The saliva that flow now will become the tears of tomorrow.
11. Dogs are learning, ambassadors are playing.
12. If you don't walk today, you'll have to run tomorrow.
13. People who invest in the future are realists.
14. The level of education is in direct correlation with your salary.
15. When today is over, it will never come back.
16. Even now, your enemies are eagerly flipping through books.
17. No pain, no gain.

@темы: мотивация, долой лень

---

Удивительное рядом.

Прелюбопытная статейка, которой я сегодня страшно позабавилась по дороге в университет.
тыц

Я прекрасно помню, что Ватикан восстал в свое время всеми силами против экранизации "богохульного" Da Vinci Code. Что очкастый Поттер вообще - адово исчадие, читать его греховно и стыдно, а уж для меня, пишущей фанфики, местечко в Аду уже давно забронировано, но теперь слуги Божьи пошли по классикам.

Да, Набоков-редкий педофил в компании Маркеса. Добрый мультик про Карлсона пропагандирует гомосексуальные связи, а бедный маленький Кай вообще был принужден сожительствовать с женщиной, да еще фригидной Снежной Королевой!

Вот чего они добиваются, а, эти поборники нравственности? Каждый видит то, что хочет видеть, я считаю. Лучше болтаться на поверхности, как кусок ясно чего или зрить в корень?

@музыка: Beach Boys

@темы: социум, повседневность, новости

---

Месяц драбблов.

 Melina_Divine сподвигла меня поучаствовать в очень интересном мероприятии, название которому "Месяц драбблов".
Присоединилась я, конечно, поздновато, но лучше уж так...)

Алфавитные драбблы.

"Р" - Радио:

последнее желание

Старуха казалась Тиллю мертвой задолго до того, как ее скукоженное, сморщенное тело наконец опустили в наскоро сколоченный гроб. Тилль с нетерпением ждал этого дня: теперь-то он наконец приведет квартиру в порядок. Проветрит как следует, и спертый запах уйдет; запах сигарет и лекарств, запах, который обвил эти стены, словно плющ. Потом Тилль возьмет мешок, сложит туда все старухины пожитки и отправит на свалку, тем самым навсегда избавив дом от ее присутствия. Теперь уже окончательно.

- Только не выбрасывай радио, дорогой, - говорила она, говорила без устали, особенно когда у нее поднималась температура и шла носом кровь. - Делай что хочешь, но не выбрасывай.

Тилль кивал, вымученно улыбался и всякий раз повторял ей, чтобы даже не помышляла о смерти. Оба понимали, что конец близок. Старуха боялась, а Тилль предвкушал. Квартира была размером мышиную нору, зато становилась полной собственностью Тилля. Не зря он все-таки столько лет терпел это соседство, эту древнюю, как сама жизнь, бабку. Не зря таскал из-под нее судно, не зря утирал вспотевшее лицо, не зря.

- Радио, - повторяла старуха, и ее седовласая маленькая голова металась по подушке.

Что за странная причуда! Не все ли равно, что сделается со старым приемником после того, как над тобой будет два метра земли? Квартиру продать - это да, можно, но вот радио - не трогать. Дурная, ей-богу.

Радио раздражало Тилля больше всего остального, наверно, даже больше самой старухи. Она ведь его никогда не выключала, даже ночью; Тилль, вставая, чтобы выпить воды, частенько слышал, как из ее комнаты тихо поет Паворотти. Радио играло, когда она спала и ела, бредила и каталась по полу , задыхаясь от кашля. Старуха до самого смертного часа не расставалась с сигаретой. Неудивительно, что в свое время ее поразил рак. Удивительно, что она продержалась так долго.

- Не выбрасывай радио, Тилль. Только не выбрасывай. Ты мне обещаешь? - старуха схватила Тилля чуть повыше локтя и сжала так сильно, как только могла. Было мерзко, но Тилль заставил себя кивнуть и улыбнуться.

- Конечно.

Радио было первым, что Тилль засунул в мусорный мешок на следующий день после похорон.




"Т" - Тварь:

боишься ли ты темноты

Лет до тринадцати Тилль не мог спать без света: страх темноты, с пеленок следовавший за ним по пятам, подчас приближался и начинал дышать в затылок. Если ему доводилось провиниться перед матерью, она в наказание отбирала ночник, и тогда Тилль не спал всю ночь. Шорох листвы за окном казался ему чьим-то сбивчивым дыханием. Скрипнувшая половица - сигналом об опасности: значит, приближается враг, значит, скоро Тиллю придется плохо. Тилль даже не знал, сможет ли он закричать, когда на горле сомкнутся хищные клыки. Может, он только и успеет, что пискнуть, как мышь, доставшаяся кошке на ужин. Тилль забивался в уголок, подтянув коленки к груди и кусал губы, боясь закричать и тем самым выдать себя. Он знал: тварь, затаившаяся под кроватью, очень ждет момента, когда Тилль наконец заснет.

Страху было уже много лет, когда-то Тилль все-таки решился и, дрожа всем телом, заглянул под кровать. Тилль долго не мог заставить себя открыть глаза, оттягивая неизбежное. Неизбежным было то, что под кроватью не было никаких тварей, оскалившихся в голодной ухмылке. Там не было никого вообще - только замусоленный плюшевый медведь, с которым когда-то в обнимку спал Тилль.

Похоронив старуху,Тилль вытряс из ее комнаты абсолютно все. Снял даже картины со стен. Снял плафоны, выкрутил лампочки, отодрал обои ненавистного серого цвета. И, конечно, выкинул пропахшие табаком ковры. Но под кровать так и не заглянул.



"У" - Улитка:

ты не один

Прошло, наверно, недели две: Тилль не мог сказать точно. Он потерял счет времени. Гул часов бил по голове, словно молот, и с каждым новым ударом Тиллю казалось, что она приближается. Ноздри сужались, будто не желая впускать столь хорошо знакомый за многие годы запах табака. Тилль готовился: вот сейчас скрипнет половица, сейчас взвоют дверные петли, сейчас... Все обходилось, и железная балка, зажатая во вспотевшей ладони, падала на пол.

Он был совершенно один, совершенно.

Но детский страх цеплял его за рукав и тащил за собой, в прошлое, к тому маленькому Тиллю, который все никак не мог заставить себя заглянуть под кровать. Тилль, стыдясь самого себя, опять забивался в угол, стараясь унять колотящееся сердце и бывало накрывался с головой одеялом, заползал под него, как улитка - в раковину.

Эмми, подруга Тилля, с которой они теперь виделись до странности редко, не понимала, почему он не зовет ее к себе. Они ютились в норке Эмми - совсем крохотной, в разы меньше той, что досталась Тиллю от старухи.

Тилль не думал об Эмми. Тилль уверял себя, что ни в чем не виноват, что выполнил уговор, что сделал все честно. Два года трясся над этой мумией, два года собирал по квартире дымящиеся бычки, два года мыл и скоблил, ходил по аптекам, словно посыльный. Квартира теперь принадлежит ему, ему, как было условлено! Только он мог решать, что делать со старухиным барахлом.

- Потом, Эмми, - всякий раз отвечал Тилль, качая для убедительности головой. - Только не сейчас.

- Но Тилль... Я всего лишь хочу побыть с тобой вдвоем, - огорчалась она, - здесь соседи, - Эмми ткнула пальцем в пространство: там, за стенкой, чужие уши и глаза, Тилль, как ты не понимаешь... - А у тебя мы могли бы остаться одни.

Тилль совсем не был в этом уверен.



"Ф" - Фотография

то, чего не должно быть

Тилль неоднократно ловил себя на мысли, что без Эмми было бы проще. Эмми, от которой он уходил засветло, по дороге оправляя смятую одежду, провожала Тилля недовольными серыми глазами и, желая как-то уязвить его, демонстративно отказывалась поцеловать на прощание. Сколько он знал таких Эмми, которым постоянно что-то хотелось от Тилля, как он устал от их похожести! После смерти старухи кокетливые намеки превратились во вполне конкретные требования: Тилль теперь может жениться на Эмми, не правда ли? Он должен подхватить ее потрепанный кожаный чемоданчик и отнести в свои новообретенные аппартаменты, предварительно водрузив на пухлый пальчик Эмми колечко с камушком.

- Так что, Тилль? - повторяла Эмми, и ее стеснительно поджатые губы раскрывались подобно цветку. - Когда?..

Он бы и не приходил к ней вовсе, если бы не страстное желание находиться как можно дальше от собственного дома. Счастье, что Эмми не знала о том, что играет в жизни Тилля роль спасательного круга, иначе бы давила на него с двойным усердием.

- А вот бы у нас родился ребенок, Тилль, - восклицала Эмми, и ее лицо, озаренное мечтальной улыбкой, казалось Тиллю особенно смешным. Эмми сделала вид, что целует невидимую крошечную головку: вот, какой бы у нас был малыш, Тилль! А Тилля затошнило: этими губами Эмми минутой назад скользила по его телу, прокладывая влажный маршрут от подбородка до ключицы и ниже, намного ниже... И что же, уже ребенок? Эмми, похоже, вознамерилась опутать Тилля, как паук - муху, сдавить мохнатыми лапками и выпотрошить наизнанку. Нет уж.

Тилль в очередной раз открывал дверь своей квартиры с колотящимся сердцем. Нет, пусто. Пусто, как обычно, хватит уже трястись, Тилль. Скоро даже мертвые стены начнут хохотать над твоим страхом.

Чтобы успокоиться, Тилль решил заглянуть в старухину комнату, открыл дверь рывком и замер на пороге. За время его отсутствия ничего не изменилось, на что он отчаянно надеялся даже в тот момент, когда Эмми по-змеиному выгибалась, впиваясь коготками в плечи Тилля.

Тилль недоверчиво оглянулся, прошелся по ворсистому ковру. Пусто, он ведь почти все выбросил после похорон. Тилль глянул на подоконник, проверил оба кресла и (после короткой заминки) заглянул под кровать. Чисто, как сказали бы в полиции. Ничего.

Тилль, почти успокоившись, собрался было уйти, как вдруг его внимание что-то привлекло. Нет, не может быть, он же вымел отсюда все, все до последней соринки! Что там может лежать, высовываясь из-под ковра? Тиллю на миг показалось, что огромная тварь насмешливо показывает ему язык.

Он нагнулся, дрожащей рукой нащупал небольшой прямоугольный листок бумаги. Нет, не листок, фотографию. И струйка пота медленно скатилась вдоль линии позвоночника.

Это был снимок старухи. Черная юбка, белая блуза, нитка жемчуга на шее: Тилль прекрасно помнил, в чем ее хоронили, помнил восковое лицо, которое впервые за годы казалось ему спокойным. Помнил, как она смотрелась в гробу и помнил, что в голове шальной мыслишкой пронеслось: вот теперь-то старая карга на своем месте, давно ей пора было улечься в деревянный ящик, сложив руки поперек груди.

Тилль точно знал: никто не фотографировал старуху лежащей в гробу. Да и не было на снимке никакого гроба. Старуха стояла, раскинув руки в стороны прямо посреди собственной комнаты, в которой сейчас стоял Тилль. И ухмылялась, ухмылялась во все свое отвратительное, испещренное морщинами лицо.

Тилль, сглотнув, опустился прямо на пол. Последние несколько лет старуха не вставала с кровати - это он знал точно. Тилль выбросил все ее фотографии, которые только нашел - об этом он тоже помнил, как и том, что найденного снимка не было ни в одном из трех альбомов, выброшенных Тиллем.

Тилль дрогнувшей рукой потянулся к телефону: кажется, пришла пора позвать Эмми к себе.



"Ш" - Шалава

интервенция

Эмми освоилась в квартире Тилля на удивление быстро. И пары дней не прошло, как исчез запах одеколона, затхлости и побелки, подменив собой на удивление терпкий аромат ее духов. Полочка в ванной теперь ломилась от той ерунды, без которой ни одна из женщин, подобных Эмми, просто не могла существовать: десятки баночек с кремами, бесконечные мыльца и шампуни, ватные диски и разноцветные маленькие коробочки неизвестного назначения, от пестрости которых у Тилля начинала кружиться голова. Больше всего его обозлила зубная щетка, которую Эмми гордо водрузила в стаканчик рядом с раковиной - так интервенцы ставили флаг своей страны на завоеванных землях.

Нет, больше всего Тилля обозлило то, что теперь от Эмми было некуда деться. Эмми была повсюду.
Но вспоминая, зачем он ее сюда позвал, Тилль успокаивался. Эта субтильная сероволосая мышка весом не больше сотни фунтов казалась Тиллю щитом, за который он в случае чего обязательно спрячется.

- Как же здесь здорово, - щебетала Эмми, намыливая оконное стекло. Да уж, после того как комната Тилля превратилась в примерочную магазина одежды, она, по мнению Эмми, действительно стала вполне пригодной. Тилль терпел и молча улыбался, осознавая, что очень скоро Эмми придется поплатиться за все - о да, он будет платить ей. И обязательно потом выкинет к чертям все ее воняющее ароматическими маслами барахло, как в недавнем прошлом выкинул четыре мешка старухиных вещей.

Будь родители живы, они бы, конечно, одобрили выбор Тилля. А вот старший брат, погибший десять лет тому назад под колесами грузовика, наверняка бы покрутил пальцем у виска. Со шлюхами разве живут, Тилль? Шлюх положено трахать, а не вить с ними семейное гнездышко. Не женятся на них, а ведь на это ведь рассчитывает Эмми, регулярно просматривающая каталоги свадебных платьев на глазах у Тилля?

- Я хочу родить тебе двоих детей, - как-то сказала Эмми, доведенная несколькими движениями Тилля до оргазма. - И чтобы старшим был мальчик. И пусть его будут звать, как тебя.

Тилль уже подумывал о том, чтобы рассмеяться в голос, как вдруг почувствовал смутно знакомый запах сигарет. Почувствовал и похолодел.

- Ты что, курила, Эмми?

- Я? - Эмми удивленно взглянула на Тилля, словно врач, прикидывающий, какое лекарство прописать тяжелобольному пациенту. - Я же не курю, дорогой, о чем...

- Я что, дурак? - рявкнул Тилль, резко встав с кровати и пройдясь по комнате. Здесь пахло табаком, нет: воняло. Знакомый запах. Горький, тяжелый и очень страшный. - От тебя разит на милю. Сама не чувствуешь?

- Тилль, да ты что! - ахнула Эмми, зачем-то натянув на себя смятую простыню. - Как от меня может пахнуть табаком, если я в жизни не брала в рот сигареты!

- Ты не чувствуешь запаха? - немного мягче спросил Тилль, глядя куда-то сквозь нее.

- Конечно, нет, - покачала головой Эмми и для верности заводила носом: - Тут пахнет моими духами... Они горьковаты, да? Тебе что-то не нравится?

"Мне не нравишься ты", - подумал Тилль и обреченно позволил ей притянуть себя назад и ласкать умелыми (она точно шлюха) губами свое вспотевшее тело. Он обернулся по сторонам, будучи совершенно уверенным в том, что...

Нет, они были одни. Но запах табака не исчезал - запах, которого никогда не было в комнате Тилля очень по-хозяйски в ней освоился.

Продолжай, шлюха-Эмми. Скользи ниже, шалава.

Тилль застонал - не от удовольствия, а скорее чтобы поощрить Эмми. Тилль поднял ее голову вверх одним движением руки, желая поцеловать: может, запах собственной спермы у нее изо рта перебьет другой, табачный, который так щекочет ноздри Тиллю?

- Знаешь, Тилль, - сказала Эмми, осторожно поцеловав его в губы. - Все-таки в твоей комнате лучше... Здесь кровать очень уж скрипит.

Тилль только сейчас понял, что трахал Эмми на той самой лежанке, где всего неделю назад лежала старуха.

Тилль нервно сглотнул и отвернулся. Он не помнил, как они с Эмми оказались здесь.

@темы: драбблы, творчество

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Цитатник.

С разрешения Той-Которую-Нельзя-Называть-Но-Которая-Сейчас-Бьется-В-Корчах-От-Смеха я решила увековечить некоторые прекрасные мысли для потомков, которые потом взломают мой бложик и охренеют от того, какой ерундой мама маялась в молодости. Это настолько прекрасно, что меня уже начинает душить ностальгия по бесконечному флуду и бессонным ночам, скрашенным сообщениями на умыл)


Пишу я хуево, но на "три".
jesska

Я не суровая и не беспощадная, я няшное фиалко.
alter-sweet-ego

Просто есть эталоны, и Ален - из их числа, поэтому говорить "мммм, нилюблю Дылона, нивмаем фкусе" - мне кажется так же, как говорить... ну не знаю, примерно: "Фии, знаете, эта планета как-то не по мне, есть что-нибудь с повышенным содержанием кислорода"...
Martini Rose

Большой-пребольшой брат со своими правилами, блэк-джеком и шлюхами ))

Что ты ещё любишь из тех самых книг, которые мы обе читали наверняка в то время, когда про шлюх и чокнутых баб мы сами ещё не писали? )

Я открою клуб БДСМ, посвященный исключительно тебе!

Plum Pudding обо мне

Снейп - непременный атрибут фемслэшного фика!
Yellow

---to be continued---

@темы: цитатник, фразочки

---

Lily

Долгое время искала идеальное воплощение Лили Эванс и все никак не могла найти. Она, на мой взгляд, совершенно особая. Не развратно сексуальная (а, судя по найденным мной картинкам, подобных рыжих - 90 %), не полная скромница. Не заучка, не разгильдяйка. Без излома. Просто светлая. Очень светлый образ, на мой взгляд. Сложно такой найти.

Актриса Рейчел Хердвуд, пожалуй, все-таки ближе всех. Почти - это потому, что она не всегда такая мягкая, как здесь. Но вот как я вижу Лили. Хотя бы примерно.




К слову: из кинонных не нравится почти ни одна. Лили-подросток некрасива, совершенно пресная "безызюмная" внешность. У Лили из сцены с Воскрешающим камнем слишком грубые черты лица, да и не тянет она на двадцатилетнюю. Маленькая Лили очаровательна, но смущают карие глаза совершенно не совпадает с моим видением Лили-ребенка. Более или менее нравится только та, что из зеркала Еиналеж. Как она грустно улыбается, с какой нежностью смотрит. Вот она и правда похожа. И почти до слез пробирает сцена с маленьким Поттером в самом первом фильме - там, где она бессловесно кричит, прижимая к себе ребенка.

@темы: ГП, Lily Evans

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Facepalm.

Вот примерно такие эмоции:

Во-первых, хочу страшно поблагодарить  мисс Сьёфн, которая взяла на себя труд отбетить текст на "Свободу слова", но, по-моему, большей хрени я еще в жизни не писала. Написанное в прошлом туре было в разы лучшее, осмысленнее и интереснее.

Во-вторых, составила тут список того, что и кому обещала написать...
1. Гермидрака для  Martini Rose
2. Мародерская хроника для  Рейвин_Блэк
3. Драко/Скабиор, слэш или Габриэль/Симус, гет для  alter-sweet-ego
4. Гермиона/Дафна Гранграсс, фем для  Plum Pudding
5. Снэванс для  ...Yellow...
6. Снэванс или гермидрака для  jesska

Oh, WTF?!

Писать-писать-писать и не думать о "Свободе слова."

@темы: Свобода слова, фики, ориджиналы

---

Help.

Глупая я все-таки женщина, очень глупая Я, конечно, понимаю, что сейчас буду всеми послана, но все-таки рискну обратиться к честному народу с маленькой и наглой просьбицей: кто-нибудь может мне помочь с текстом на "Свободу слова"? Я, как всегда, дописываю все в последний момент, блин... Если так случится, что у кого-то из вас будет свободное время в субботу, которое вы решите потратить на мой десятистраничный текст и подавить блошек, а заодно скажете, стоит ли оно вообще того, чтобы с ним что-то делать, то место в моем персональном Раю будет для вас забронировано!

Без надежды на отклик, но заранее с благодарностью!

P.S.  Martini Rose, дорогая, к тебе все-таки наглости обращаться не имею, ибо знаю, как ты тщательно и долго все вычищаешь. Тебе нужно тексты присылать заранее, да, а я-то - как обычно...Помню, что обещала, прости((
Стыдно мне, стыдно, стыдно.

---

Белый список.

Так-с, желающие слушать мое нытье на сугубо личные темы (подчас крайне меланхоличные, подчас ехидные, циничные и т.д. и т.п.), записывайтесь. Это все то, что не касается фандома, книг, фильмов и фестов. И это будет крайне скучно и неинтересно

@темы: белый список

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Приветствие для ohrimka89.

Доброго времени суток,  ohrimka89! Что привело Вас ко мне, если не секрет?

@темы: ПЧ, приветствие

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Мотивация.

Поскольку день в очередной раз прошел под лозунгом "поваляться в кровати и поплевать в потолок", т.е. никак, я приняла решение обратиться за помощью к безграничным ресурсам интернета.
И вот что я нашла Ccыль: Оно

"Как мотивировать себя - 10 шагов на пути к высокой мотивации и успеху.
Для того чтоб добиться успеха, важно иметь высокую мотивацию. Она является движущей силой, которая устремляет вас навстречу к вашим целям. Она дает вам энергию для действий. Она толкает вас вперед. Мотивация – это один из ключей к успешной и счастливой жизни.


Что разрушает вашу мотивацию?

Мотивация – это сокровище, которое нужно беречь от всевозможных страхов и сомнений. Если вы боитесь неудачи, то ваши руки опускаются, вы любо перестаете вообще действовать, либо идете к своей цели очень медленно, при этом испытывая вместо удовольствия, всевозможные отрицательные эмоции. Ваша энергия уменьшается. Ваша цель уже не кажется столь заманчивой. Вы не верите в свой успех, и тем самым вы отдаляете от себя прекрасное и светлое будущее.

Еще одна причина низкой мотивации – это неправильно выбранная цель. Если у вас не лежит душа к какому-то делу, то у вас и не будет желание им заниматься. Поэтому правильно выбирайте свое направление в жизни, прислушайтесь к себе, к своему внутреннему голосу. И вы найдете свое истинное призвание.

Так же на вашу мотивацию может оказать отрицательное влияние недостаточно высокий уровень энергетики. Если ваши внутренние силы на исходе, то вряд ли вы захотите приступать к очередным действиям по достижению успеха. В таком случае вам следует уделить время на повышения своей энергетики . Если у вас высокий уровень энергетики и высокая мотивация, то вы способны на великие достижения в любых своих начинаниях.

Как сделать свою мотивацию высокой? – 10 рекомендаций.

Не сдавайтесь! Идите до конца.

Если вы приняли решение встать на дорогу успеха, то не сворачивайте в сторону, идите до конца. Многие люди сдаются за шаг до долгожданной победы. Поверьте в себя! Вы можете все. В вас есть огромная сила.

Хвалите себя за каждую победу.

Это замечательный способ повысить свою мотивацию. Стимулируйте свое желание действовать добрыми словами и подарками. Заведите дневник своих достижений и регулярно записывайте в него новые успехи и победы.

Осознайте, что вам мешает на пути к успеху и исправьте это.

Если вам что-то мешает на пути к своему триумфу, не беда. Отыщите внутри себя все препятствия и устраните их. Например, если вы слишком много спите, то вставайте пораньше. Если вы много времени смотрите бесполезные программы по телевизору, то сведите к минимуму их просмотр. Время – это драгоценный клад. Если вы научитесь правильно его использовать, то много чего достигните в своей жизни.

Планируйте свою деятельность.

Если вашей привычкой станет ежедневное планирование, то это вам поможет добиваться своих целей более быстро. Ваши действия станут более эффективными.

Разбивайте свою цель на несколько более простых.

Достигайте свою главную цель постепенно. Разделите ее на несколько более легких. Это очень хороший прием для мотивации. Ваши маленькие победы будут стимулировать вас для достижения своих больших целей.

Визуализируйте.

Визуализация - это мощный прием для повышения мотивации. Используйте его. Представляйте в своем воображении картинки своего успеха. Воображайте, что то, к чему вы стремитесь, уже есть в вашей жизни. Рисуйте яркие и четкие образы своих будущих достижений.

Вдохновляйте себя.

Читайте литературу, которая вас вдохновляет, смотрите фильмы, которые вас стимулируют к активности, общайтесь с успешными и интересными людьми. Эти простые действия окажут полезную службу для вас и вашей мотивации.

Поддерживайте хорошее настроение

Радость заряжает энергией и мотивирует вас.

Используйте принцип золотой середины.

Ни к чему насиловать себя и перенапрягаться. Когда вы чувствуйте, что устали, отдохните. Сходите на улицу и подышите свежим воздухом или сделайте вашу любимую медитацию. А после можете смело приступать к дальнейшей реализации вашей цели.

Действуйте! Действуйте! Действуйте!

Это самое главное. Идите вперед с высокоподнятой головой и верой в себя и в свои безграничные возможности. И у вас все получится. "

Апд: вот таким образом Arlene будет в ближайшее время пинать себя под зад, чтобы дописать оридж на СС, заняться наконец учебой, спортом, языками и т.д. и т.п. Ну хотя бы так

---

Смеха ради.

Поскольку такие темы вряд ли многие из вас любит, прячу под кат.

Я так и знала, что меня ждут мрачные подземелья и страстные блондины с мраморной кожей!

Твоя история в мире Гарри Поттера.

Ваше имя Год рождения 1955 Учеба в Хогвартсе 1966-1973год, Слизерин Волшебная палочка Бук, Сухожилие дракона, 14 дюймов Чистота крови Чистокровная Характер Резкая, уверенная в себе, вспыльчивая, но в тоже время очень верная и преданная Судьба Ты поступила в Хогвартс в одно время со многим Пожирателями Смерти и попала на Слизерин. Никто не сомневался, что ты встанешь в ряды сторонников Темного Лорда. В школе ты подружилась с Нарициссой Малфой, но она не знала, что общение с ней для тебя не так важно как общение с её будущим мужем. Никто в Хогвартсе не мог точно сказать как вы с Люциусом полюбили друг друга… но ходят слухи, что у вас был бурный роман на 6-7 курсах. Разумеется вы все отрицали. После школы Малфой женился на Нарциссе. Хотя никто опять же не знал, что у Люциуса была любовница. И уж тем более не знал, что это была ты . Ты не встала в ряды Пожирателей, предпочла остаться в тени как и Нарцисса. После Битвы за Хогвартс Люциус ушел от Нарциссы. Слабо угадать к кому?

все гадания на aeterna.qip.ru

@темы: ГП, бред, страдаю фигней

---

Здесь можно говорить о книгах!

Давайте пообщаемся на книжную тему, а? Вот список того, что меня впечатлило и о чем мне бы хотелось поговорить. Он, конечно, будет пополняться Все вразнобой, никакой систематики по авторам и странам. Да, я такая

Так что буду ждать комментариев

Да, решила писать коротенькие отзывы. Спойлерные, но вот прям душа просится, ничего не поделать

- К. МакКалоу "Поющие в терновнике" Что тут скажешь: на данный момент это мой самый любимый роман. Ни одна книга так не впечатлила, как эта. Некоторые эпизоды резали, будто ножом, а под конец этих эпизодов стало так много, что... Читать было тяжело. Мэгги Клири - это, наверно, воплощение самого сильного характера в мировой литературе. Это пример бескорыстной, светлой, искренней любви и ответственности. Никогда, ни в одной книге я не встречала такой самоотверженности, такой трагичной истории, как эта. Ральф... сколько лет я ненавидела Ральфа - этого слабохарактерного слугу Божьего, который изломал бесчисленное количество жизней одной только жадностью! Помните, что он сказал ей?..
"Я продал тебя, Мэгги, моя Мэгги... Продал за тринадцать миллионов серебряников."
Корысть, слабость, а вовсе не прелюбодеяние - вот его грех перед Мэгги. И Мэгги... сколько лет она училась думать о себе - она, столь нелюбимая матерью и, как ей казалось, Ральфом...
Знаете, в чем здесь соль? Я неоднократно перечитывала легенду о птице, приведенную в начале романа. Мэгги внутри себя прекрасно понимала, что все это недолговечно. Она не крала Ральфа у Бога, Бог просто позволил ей ненадолго в это поверить. Бог забрал то, что ему полагалось. Больше никого не останется в Дрохеде после смерти семейства Клири.
"Вот и все, что осталось от Дрохеды", - подумала Мэгги. Да, несколько высохших стариков и старух.
Об этой книге я могу говорить бесконечно.
Грудью на тернии. И так будет всегда.
- Б. Шлинк "Чтец" Какая книга, Господи! Не могла себе представить, чтобы сейчас - в современное время, где на нас с каждой книжной страницы таращатся оторванные головы и эрегированные члены - еще можно так писать.
Сказывается, видимо, то, что действие по большей части происходит в середине двадцатого века. И то, что автор немецкий. Да, я - германофилка, ничего с собой не могу поделать. Здесь сложно сказать, о чем конкретно книга. О войне? О любви? О проблеме нравственного выбора? Наверно, обо всем вместе. Должен ли был мальчик сказать на суде правду, если сама Ханна предпочла умолчать о ней? Она была готова до конца в жизни просидеть в тюрьме, но не признаваться в своей безграмотности. Это оправдывает ее? Что оправдывает ее вообще? Что оправдывает женщину средних лет, которая совратила мальчика? И не просто совратила, а привязала к себе - да так, что он до конца жизни будет помнить о ней. Но придти так и не решится. Будет отстаивать очереди, чтобы попасть на свидание, но показаться на глаза не сможет.
Роман - загадка. Что бы ни писали критики о том, что все произведения Шлинка не уступают "Чтецу", автор так и не смог перепрыгнуть заданную в начале писательской карьеры планку.

- Б. Шлинк "Девочка с ящеркой" Я считаю его самым удачным рассказом у Шлинка. Страниц тридцать, сорок, но сколько там всего... Интрига сохраняется до конца; и только на последних страницах завеса тайны приоткрывается. Вы думаете, что читать про семейно-бытовые проблем так уж скучно? Тем паче если эти проблемы касаются поколения отцов и детей? Я с этим категорически не соглашусь. Умеет же автор писать так, чтобы захватило, умеет.
- В. Гюго "Человек, который смеется" "Только не выродись в человека", - говорит Урсус своему псу, которого зачем-то обозвал Гомо. Циничный Урсус, разочаровавшийся в жизни старик, у которого и было-то проблем - найти миску супа к ужину. Себе и псу. А потом появились они. Сначала мальчик, прячущий лицо, а потом младенец - слепая девчонка. Урод Гуимплен, павший жертвой компрачикосов, обреченный до конца жизни страдать от того, что с ним сотворили в детстве и Дея - единственная, кто полюбила Гуимплена и единственная, кто не мог видеть его лица.
Сатира на общество - как это все старо, сколь глубоко уходит она веками в древность... Но и по сей день актуальна.
Не будь Гуимплен "человеком, который смеется", отличался бы он от той массы плебса, которая потешалась над его страшным видом, приходя на цирковые выступления? Не будь Дея слепа, смогла бы она полюбить его?
Вопросы извечны, вопросы, на которые нельзя ответить. А финал, разумеется, в стиле Виктора.
- В. Гюго "Собор Парижской Богоматери"
- Х. Ли "Убить пересмешника"
- О. Бальзак "Шагреневая кожа"
- О. Уайльд "Портрет Дориана Грея"
- Дж. К. Сэлинджер "Над пропастью во ржи"
- В. Набоков "Лолита" "Яркие губы, глаза с поволокой, десять лет каторги, если покажешь ей, что смотришь на нее." Об этой книге писалось много и очень много. Она уже разобрана на эпизоды фрейдистами-сексопатологами и изрезана на цитаты любителями жанра. Что это было - исповедь педофила или совращение достопорядочного гражданина юной кокетливой особой? Не стала бы я осуждать Гумберта Гумберта, ибо он от своего - преступления ли? - поступка страдал, как каторжник. Слог - о да! - это не слог, а какое-то райское наслаждение. Как будто спелый плод ешь.(с) К слову: намного глубже природа человеческих отношений, на мой взгляд, исследована Набоковым в "Камере Обскура". Поэтому превозносить "Лолиту" я не стану, хотя когда-то это была, пожалуй, моя самая любимая книга.
- В. Набоков "Камера Обскура"
- В. Набоков "Машенька"
- В. Набоков "Приглашение на казнь"
- У. Голдинг "Повелитель мух"
- Ф. Кафка "Превращение"
- Ф. Кафка "Замок"
- Ф. Кафка "Процесс"
- Ф. Кафка. Рассказы
- Г. Белль "Глазами клоуна"
- З. Зоммер "... и никто по мне не заплачет" Всем известна моя фанатичная любовь к немецким авторам, но этот, похоже, сделал в моих глазах всех, даже Кафку с его Грегором Замзой. Поствоенный социум - это всегда интерес. Интерес граничит с болью, отчаянием и безнадежностью - так вот опустошающе действует этот никому не известный автор.
Книга не столько о войне, сколько о взрослении и сопровождающем его разочаровании. Леонард Кни - это своеобразный немецкий Холден Колфилд, только куда более ранимый и нежный. Знаете, как просто разбить бокал тончайшего хрусталя? Покрепче сожмешь в кулак, и донышко уже взрезает трещина. Лео было очень легко разбиться. Он и разбился, но так беззвучно, что никто и не заметил этого. Никто не заплакал. Люди вокруг были поглощены собой, каждый брал из этой действительности кусочек для своего мира, а для мира Лео ничего не осталось. Не поделилась с ним ни бабушка, ни Марилли Коземунд.
В который раз прошу кого-нибудь прочесть, потому что обсудить роман - это, наверно, просто моя мечта.
- Э.М. Ремарк "Три товарища"
- Р. Гари "Обещание на рассвете"
- Р. Гари "Прощай, Гари Купер!"
- С. Кинг "Сияние"
- С. Кинг "Зеленая миля"
- С. Кинг "Кэрри"
- С. Кинг "Игра Джеральда"
- С. Кинг "Долгая прогулка"
- С. Кинг "Бегущий человек"
- С. Кинг "Несущий смерть"
- И. Бунин "Темные аллеи"
- Дж. Кейн "Почтальон всегда звонит дважды" "Я так ужасно хотел эту женщину, что мой организм не принимал ничего..." Нет, только не подумайте, что одной этой фразой я пытаюсь передать суть всей книги. Книга-то куда глубже, чем может показаться на первой взгляд: одними сексуальными игрищами на супружеской ложе дело не исчерпывается. Да и в сексе ли соль? Название, к слову, подобрано гениально, я считаю. Почтальон звонит два раза. Есть возможность отступить, есть возможность открыть дверь и проигнорировать звонок. Звонок - это что, гонг? Богиня правосудия объявляет о начале заседания, зазывает присяжных. Промолчи, затаись, и почтальон больше не позвонит. Пройдет мимо. Для главных героев одних предостережений было мало. А фильм... Если ли хоть одна женщина, которая не хотела бы отдаться Джеку Николсону прямо на кухонном столе?
- Т. Уильмс "Трамвай Желание"
- Г. Грин "Конец одного романа"
- Ю. Гордер "Дочь циркача"
- Ю. Гордер "Апельсиновая девушка"
- М. Митчелл "Унесенные ветром" Очень долго и упорно мне рекомендовали прочесть эту книжку. Что ж, я прочла. Конечно, стиль автора не может не впечатлять: так уже не пишут, я бы сказала. Настоящий панегирик южанам за их стойкость и мужество, с которым они перенесли Гражданскую войну. Что сказать, я тоже за южан, еще бы не понравилось. Четыре года мясорубки, Реконструкция, столкновения с янки - все это производит колоссальное впечатление. Недаром даже в университете нам советовали прочитать эту книгу, чтобы иметь непосредственное представление о том, что же из себя являла война между Севером и Югом.
В аннотации меня убедили, что Скарлетт О`Хара - это сильнейший характер в американской литературе, с чем я по прочтении категорически не согласна. Скарлетт О`Хара - глупый и капризный ребенок, кокетка, привыкшая вертеть окружением, как ей вздумается, но никакой особенной прелести, кроме умилительно высокого самомнения, в ней нет. Равнодушная мать, корыстная жена, ужасная подруга. Скарлетт всю жизнь жила иллюзиями: не достался ей Эшли Уилкс, она и выдумала себе возвышенную любовь к нему, которой прикрывалась столько лет, что под конец книги мне уже стало смешно. Сильнейший характер - это Мелани. Уж сколько лет она скрывала от Скарлетт, что ей обо всем известно, и ничем не выдала себя. Стоически переносила боль, и в ее огромном сердце хватало места для всех, даже для Скарлетт, которая и вовсе была недостойна этой любви. Что о ней сказал Ретт Батлер? "Это была настоящая леди." Да, именно так. Мелани я восхищаюсь.
Восхищаюсь Реттом Батлером, хотя Скарлетт такого мужчины не стоила. Ей бы и правда подошел тюфяк Эшли Уилкс.
И слава Богу, что Ретт под конец книги образумился. Хотя, зная настойчивость Скарлетт, я, увы, не сомневаюсь, что Ретт в конце концов вернется к ней.
Из минусов: очень уж затянуто. Тема интересна, но совсем не понятно, зачем тут больше тысячи страниц. Некоторые места откровенно скучные, зато некоторые захватывают так, что не оторваться.
Книга достойна, на мой взгляд, прочтения и неоднократного. Но в числе любимых я ее не назову.
- Д. Фаулз "Любовница французского лейтенанта"
- А. Дотель "Край, куда не дойдешь, не доедешь"
- Х. Мураками "Охота на овец"
- Х. Мураками "Dance, dance, dance"
- Х. Хоссейни "Тысяча сияющих солнц" Сказать одним словом о том, что думаю?.. А не получится ведь. Пронимающе? Искренне? Жестоко? Чудовищно? Да все вместе. Полная безнадега, просто наикромешнейшая тьма. Лучик надежды робко забрезжил только под конец, но ни о каких тысячах сияющих солнц и речи не идет. Просто пройдя через то, что пройдено, радуешься этому затишью. Хочется верить, что для Лейлы все закончится лучше, чем для Мариам. Мариам - это... это настоящая Женщина, но как несправедлива к ней была жизнь? Она ей не дала ни любви, ни счастья. Отец, столь ей боготворимый, оказался предателем: он выкинул ее из своей жизни, просто выбросил, как мусор. И никакое раскаяние уже не спасет его прогнившей, трусливой душонки, никакие деньги не смогут помочь разбившейся жизни. Очень, просто очень и очень тяжело. И больно. Больно за Лейлу, за Тарика, за Мариам, за весь Афганистан.

запись создана: 23.08.2011 в 00:44

@темы: книги

---

Очень классная штука:)

17.09.2011 в 22:29

Пишет  мисс Сьёфн:

16.09.2011 в 22:35

Пишет  Stream):

15.09.2011 в 09:24

Пишет  Gaby.:

Классная штучка

12.09.2011 в 23:16

Пишет  Сеш:

не передать словами какой у меня счас кайф....
Утащила у любимого, обожаемого, очаровательнейшего Мужа

Жмите на любой год и откроется плеер из 20-ти хитов этого года.

@темы: музыка

---

Про иностранный язык.

Мне попалась очень любопытная статейка. Америку автор не открывает, уникальные методики изучения языка за несколько дней не предлагает, но вполне доступно и логично разъясняет, как лучше подойти к изучению чужого языка. Поскольку я много лет борюсь за то, чтобы начать говорить хотя бы на одном языке, мне это показалось очень интересным. А что вы думаете по этому поводу? У вас есть идеи/опыт по быстрому освоению иностранного языка?

Хвастаться мне пока нечем, но кое-что все-таки в запасе есть.
- английский: учу 12 лет. Разговорный почти свободный, грамматика уровня advanced, но с аудированием все не так хорошо. Т.е. говорю быстро, но понимаю все равно недостаточно
- французский: 6 лет, из которых серьезно учу только последний год. Уровень - чуть ниже среднего. Говорить в принципе могу(правда, не обо всем), читать - тоже, а вот носителей почти не воспринимаю на слух
- итальянский: учу чуть больше года. Сказывается, наверно, общение с преподавателем-итальянцем, но на слух понимаю процентов 95. Говорила до лета тоже неплохо, а грамматику вбили силком, так вбили, что не забыть мне теперь ее никогда! (азы, во всяком случае ) Но за лето я все позабывала, увы. Надо повторять.
- немецкий: учила месяца три в университете. Из того, что помню: "Sagen Sie bitte" и "Ich bin Geschichtwissenschaftlerin". Круто, блин! При том, что это мой самый любимый язык! На курсы пока пойти не могу, а самой он очень тяжело дается. Фонетика для меня - темный лес.
- латынь: три года в университете. Счастье, что это мертвый язык, и говорить на нем нас не заставляют, а то бы сами померли давно
Адемара Шабанского читать могу почти без словаря, над Цезарем дохну, Цицерон вгоняет меня в гроб. Т.е. все очень так себе.

Помимо освоения всех вышеперечисленных языков я бы еще выучила иврит и японский. Но это в ооочень далекой перспективе
P.S. Страшно завидую небезызвестному Шлиману, который известен не только своими "троянскими" раскопками, но и тем, что осваивал новый язык за 1,5-2 месяца (включая древнегреческий и латынь)

Вопрос: Какой иностранный язык вы учите/знаете?

1. Английский		18	(34.62%)
2. Французский		10	(19.23%)
3. Немецкий		8	(15.38%)
4. Итальянский		2	(3.85%)
5. Испанский		2	(3.85%)
6. Латынь		3	(5.77%)
7. Японский		1	(1.92%)
8. Китайский		1	(1.92%)
9. Польский		2	(3.85%)
10. Другой язык		5	(9.62%)
Всего:		52 Всего проголосовало: 21

@темы: образование, иностранные языки